Любить по-русски, или Берегите мужчин! Жизнь и любовь в СССР - Кора Бек

Вспоминаю, как в школьные годы я, неисправимая мечтательница, всегда с некоторым трепетом ожидала начала очередного учебного года. С волнением вписывала свои данные на обложки новеньких тетрадок и дневника, и свято верила, что уж теперь-то в них не будет места «тройкам», даже по столь тяжелым для меня предметам, как математика и физика, что всё отныне будет по-другому, потому что я начинаю Новую жизнь. Эта история повторялась из года в год, но несмотря на безуспешность всех моих школьных попыток, повзрослев, в этом вопросе или этой традиции я осталась верна. Менялись лишь причины, по которым – с Нового года, с начала нового месяца, а то и просто с понедельника я начинала очередную новую жизнь, ставшую у моих подруг притчей во языцех, что меня, впрочем, мало смущало. Потому что я искренне верила, что это возможно. Потому что я очень сильно хотела вычеркнуть из памяти все ошибки, обиды, разочарования прошлого. Потому что я стремилась к идеалу, созданному в своём воображении. И лишь недавно я, наконец, осознала бесплодность и бессмысленность всех моих начинаний, а, вместе с тем, полюбила и приняла свою жизнь со всеми её событиями, людьми, обстоятельствами, промахами, потерями, со всеми её, столь дорогими моему сердцу, большими и маленькими радостями, неизбывными надеждами, потрясающими открытиями. И, как ни парадоксально это прозвучит, но когда я выбросила из своей головы все мысли по поводу так называемой новой жизни, эту самую жизнь в определенном смысле я и начала. И теперь ни о чём не жалею. Просто живу, «радуясь солнцу, радуясь снегу, радуясь первой весенней капели». Ведь жизнь сама по себе – это уже чудо, это всегда чудо!

Куда уходит детство?

Наверное, как ни обидно это признавать, одно из основных различий между взрослыми и детьми состоит в том, что мы, взрослые, со временем, незаметно для себя утрачиваем непосредственность восприятия, способность удивляться и радоваться окружающему миру, перестаем верить в чудеса, да и сами не пытаемся сотворить какое-нибудь, хоть самое маленькое чудо, для человека, даже близкого нам. Но пусть детство ушло, какие-то его отдельные моменты всё равно сохраняются в нашей памяти и, может быть, в них таится ключ, как к обретению и укреплению взаимопонимания со своими собственными детьми, так и к пониманию своего внутреннего «я», основы которого своими корнями уходят в чудесную страну детства.

Одно из самых ярких воспоминаний этого периода для меня связано с новогодним утренником в Доме культуры горняков, куда папа, работавший на шахте, однажды решил повести нас с братом. Мне в ту пору минуло четыре года, а брат был двумя годами старше. Поскольку в нашей жизни это была первая большая елка мы, конечно же, восприняли папину идею с большим восторгом и энтузиазмом. Правда, в тот удивительный, долгожданный день вдруг запуржило – заметелило, и обеспокоенная мама запротестовала было против нашего замечательного культпохода, но папа, не желая нас огорчать, настоял на своём. И мы пошли.

О, какими поистине роскошными зимами удивительной, неописуемой красоты отличались те добрые годы! Снег ослепительно-белым, богатым, пушистым ковром покрывал всю землю, свежий морозец игриво озорничал, пощипывая нос и щеки, расшалившаяся метель, взмывая в воздух белые, плотные клубы снега, едва не сваливала с ног маленьких пешеходов. А мы тесной группкой целеустремленно продвигались вперед во главе с таким большим и надежным папой, крепко державшим нас с братом за руки, ободряя рассказами о сказке, в которую нам вскоре предстояло окунуться. Утренник действительно поразил наше неискушенное детское воображение ярким убранством огромного зала, невероятно – большой и очень нарядной елкой, обилием детей в красочных, порой неожиданных и забавных костюмах, и незабываемой, головокружительной атмосферой праздничного, бесшабашно-веселого карнавала, обещавшим исполнение любых, самых заветных желаний. Это была поистине удивительная и красивая сказка.

Спустя несколько месяцев папы не стало. С тех прошло очень много лет, но то, наверное, самое яркое воспоминание о папе, о той завораживающей снежной пурге, о той восхитительной новогодней елке по сей день продолжает греть душу, вызывая наряду с чувством неутолимой, щемящей тоски, какие-то добрые, романтические порывы, желание теперь уже самой сотворить сказку, какое-нибудь маленькое приятное чудо для близкого человека, ну, или хотя бы просто согреть теплом, окружить заботой, дать понять, как сильно он тебе нужен, бесконечно дорог, глубоко и нежно – нежно любим. Позволить, хоть ненадолго, вернуться в прекрасную страну детства, позабыв обо всех взрослых заботах и проблемах.

У нас, у советских детей, было поистине счастливое детство. Мне безумно жаль, что современные дети оказались лишены этого счастья. Счастья гулять во дворе до позднего вечера, не опасаясь встретить на своём пути какого-либо человека с нехорошими намерениями. Счастья скатываться с ледяной горки и кататься на коньках на катке, который, благодаря стараниям взрослых, имелся в то время в каждом дворе. Счастья читать запоем книги и потом обсуждать с друзьями прочитанное, потому что тогда не читали только самые ленивые. Счастья ждать и радоваться до небес пятнице, когда по телевизору показывали программу «В гостях у сказки». Счастья знать, что ты живешь в самой лучшей стране мира, которой ты по праву гордишься. Счастья ценить даже маленькие радости, потому что в то благословенное время нам неведомо было чувство скуки и пресыщенности. Ведь мы жили настоящей полнокровной жизнью.

В моей детской памяти ярко и сильно закрепилось ещё одно приятное для меня воспоминание – День приема в пионеры. По традиции, отличников и хорошистов принимали в первую очередь, что, понятное дело, вызывало особую гордость и служило ощутимым стимулом для достижения дальнейших успехов. Всё было очень торжественно и волнительно. В актовом зале школы нас от всей души, со светлыми, искренними улыбками на устах, с каким-то трогательным пониманием нашего душевного состояния поздравили учителя, учащиеся шестых или седьмых классов повязали каждому из нас галстук, дрожащими от волнения и радости голосами мы принесли свою первую в жизни настоящую клятву. Мы чувствовали себя героями дня, завершившегося праздничным чаепитием. А потом мы с моей лучшей подругой Иринкой, взявшись за руки, отправились, нет – полетели, домой. Был дождливый, пасмурный апрельский день, порывистый ветер обдувал наши разгоряченные лица, нещадно лохматил волосы, к подошвам легких демисезонных сапожек набухшими, ворчащими комьями приставала тяжелая, вязкая весенняя грязь. А мы, ошалевшие от счастья, шли в распахнутых куртках, из-под которых ярким горделивым красным пламенем вырывались уголки наших новеньких пионерских галстуков. Уже буквально на следующий день мы с Иришкой в качестве пионервожатых взяли шефство над октябрятами: как говорится, статус обязывал, но и нам самим это было действительно важно и интересно.

Эта тенденция, или стремление к активной и полезной деятельности дали себя также знать несколькими годами позже, когда я умудрилась вступить в комсомол на несколько месяцев раньше положенного по Уставу ВЛКСМ срока, что, по идее, было почти нереально, с учетом существовавших тогда строгих правил. Но так хотелось… Можно сказать: обычные вехи советской школьницы – активистки, однако, они не просто остались в моей памяти, как добрые воспоминания детства, но, я думаю, сыграли вполне определенную роль в становлении моего характера, формировании жизненной, гражданской позиции.

Наряду с этим, память о детстве дает мне сегодня возможность в общении с сыном быть более чуткой и терпимой, порой помогает посмотреть на мир его глазами, глубже прочувствовать его проблемы и интересы, ощутить близость, родство наших душ. И, конечно же, она позволяет лучше, тоньше, полнее и даже чище понять любимого человека, ведь мужчины, прежде всего мужчины, невзирая на возраст, в душе своей всегда остаются чуть-чуть детьми.

Колыбельная для мужчин

Моя мама, человек глубоко религиозный и истинно нравственный, в детстве мне нередко говорила: «Ты, доченька, носи пионерский галстук, слушай и уважай учителей, но только знай и всегда помни, что есть Бог на небесах, что он всё видит, непременно поощряя добрые дела человека, и наказывая его за неблаговидные поступки». Маме я, конечно, верила, но в моём детском воображении Бог почему-то представал в виде доброго, благообразного аксакала в восточном халате, с чалмой на голове, путешествующий по небу на ковре – самолете с подзорной трубою в руках. Единственное, что меня несколько смущало в этом вопросе, так это, наверное, с учетом малого возраста, закономерное удивление – любопытство: почему наши самолеты или космические корабли до сих пор не обнаружили, умудрились не столкнуться со столь необычной и колоритной личностью? Прикрыв от солнца глаза ладошкой, я порой изо всех сил всматривалась в небо, надеясь, что, может, мне повезет…